Дейнека Александр Александрович

Александр Дейнека, прекрасный русский художник, представал в совсем разном свете тем, кто знал его мало, и тем, кто знал его близко. Поэтому и суждения о нем как о человеке и как о художнике отличались необыкновенной контрастностью. Тем, кто судил о нем издали, он представлялся человеком простым, элементарно однолинейным, да и в художнике нередко видели прежде всего изобразителя бросающихся в глаза примет, характерных для двадцатого века, связанных с индустрией, спортом, авиацией. Современность Дейнеки много раз была предметом рассуждений критиков, она была очевидна, даже, пожалуй, чересчур очевидна, заслоняя для многих возможность, а, скорее всего, и надобность более пристального внимания к большому мастеру, к очень сложной сущности его искусства.

А. А. Дейнека, «Две натурщицы», 1923 г., Курская картинная галерея

Я знал Дейнеку много лет и очень близко. Для меня он был иной: человек нежный и тонкий, застенчивый и легко ранимый, не склонный к романтическим словам, но, по существу, – романтик, человек, мыслящий большими категориями и понятиями и в то же время умевший замыкаться в самой камерной лирике. Сквозь эпически широкий круг современных тем, современных образов он мог приходить к сосредоточенному взволнованному личному переживанию и чувству. Он умел понять, пережить и выразить в глубоких образах и совершенной форме главный и основной гуманистический смысл своего времени и выразить не формально, не в одних лишь сюжетах, а в строго и ясно продуманном тончайшем построении всех элементов художественной формы – композиции, колорита, пространства, движения, ритма. Не вызывает никакого сомнения, что за время, что за люди представлены на картинах, акварелях, рисунках Дейнеки, и не потому, что он подбирал много деталей внешнего правдоподобия, а вследствие глубочайшей внутренней оправданности и подлинности человеческих образов, всего созданного им образа своего времени.

А. А. Дейнека, «На балконе», 1931 г.

В ряду лучших картин Дейнеки, таких как «Мать», «Девочка у окна», «Спящий мальчик», «На балконе», «Пейзаж с лошадьми и сухими травами» и других, нет локально определенного сюжета, нет и каких-либо специально уточняющих историческое время подробностей, однако именно наше время чувствуется во всем ритме и строе этих произведений, в их цвете, в естественной ненавязчивой характеристике душевного и физического облика людей. Художники такого рода, как Дейнека, относящиеся к своему времени – к его делам и стремлениям, к его трудностям и успехам – с величайшей ответственностью, с глубокой личной заинтересованностью, непременно будут связаны со своей эпохой тысячей неразрывных нитей, и именно поэтому всегда будут трогать и волновать зрителей самых разных времен.

А. А. Дейнека, «Бегуны», 1934 г., ГРМ

Уже на Первой дискуссионной выставке 1924 года, где Дейнека, студент Вхутемаса, фигурировал в составе особой «группы трех» (вместе с Г. Пименовым и А. Гончаровым), он имел ясно выраженный творческий облик и очень отчетливо проступающие склонности и стремления. Через год, в 1925 году, Дейнека стал одним из основателей ОСТа, и этим окончательно определился будущий путь художника, увлеченного изображением современного человека. На первых порах в программе и практике ОСТа было много чисто умозрительного экспериментаторского пыла и озорства, но важно другое – в этом Обществе царила творческая атмосфера, в нем господствовал жадный интерес к революционной новизне современной действительности, к новым формам жизни, а не только к новым формам живописи и графики ради них самих. Нередко при всей незрелости формальных исканий (ведь в 1924 году Дейнеке было двадцать пять, Пименову и Гончарову – двадцать один год от роду) эта тогдашняя художественная молодежь ставила себе весьма серьезные и важные задачи. Многие из этих задач ОСТ очень весомо и сильно решил за время своего короткого существования – именно отсюда среди других работ вышла первая подлинно монументальная, несущая в себе обобщенный и глубоко действенный образ советская историко-революционная картина – «Оборона Петрограда» Дейнеки (1927).

А. А. Дейнека, «Оборона Петрограда», 1928 г., Москва, Центральный музей Вооружённых Сил РФ

Эта замечательная картина, показанная в феврале 1928 года на выставке к десятилетию Красной Армии, – одно из сильнейших воплощений в искусстве образа Революции, могущее с полным правом и честью стоять в одном ряду с «Клятвой сибирских партизан» С. Герасимова и «Октябрем» А. Матвеева. В суровом, строгом ритме фигур рабочих, идущих на защиту Петрограда, в непреклонной воле и убежденной силе этих людей заключено мощное дыхание революционной действительности. Медленный, прерывистый ритм движения идущих в обратном направлении раненых лишь еще больше оттеняет и подчеркивает собранную, упорядоченную динамику мерно и стройно шагающего отряда, внося в то же время напряженный драматический акцент в строй картины. Место и время действия даны предельно скупым намеком; композиция освобождена почти полностью от каких-либо локальных и бытовых примет, и ничто не мешает величавой героической обобщенности художественного образа. Но при эпически монументальном строе картины ее герои – реальные живые люди, с разным обликом и характером, объединенные настроением и действием. Этому драматическому и вместе с тем убежденно спокойному пафосу картины во многом содействует ее колорит – почти монохромный, отливающий металлическими отблесками. Его сдержанность в известной степени определяет суровую героическую патетику творения Дейнеки. Такой замысел и такое выполнение картины ясно свидетельствовали, что она возникла как результат больших раздумий и большого душевного волнения, вполне сохранивших свою покоряющую силу до наших дней.

А. А. Дейнека, «На стройке новых цехов», 1926 г., ГТГ

Создать первую значительную картину было Дейнеке вовсе не просто, достаточно посмотреть, что предшествовало ей и окружало ее в его творчестве 1920-х годов. Немногие картины, созданные до «Обороны Петрограда», можно расценивать только как эксперимент, но не как свершение («Перед спуском в шахту» 1925, «На стройке новых цехов» 1926) в них много по тем временам нового и дерзкого – в построении условного пространства, в столь же условном цвете, в нарочито резкой экспрессивности жестов и поз, – но в целом работы эти схематичны, и «сочинение» полностью преобладает в них над реальным знанием и реальным чувством жизни. И это же можно сказать о большинстве графических работ Дейнеки 1925–1929 годов, когда он делал много поверхностных журнальных рисунков, пробовал заниматься карикатурой, к которой у него не было решительно никаких способностей. Но и из этого шлака проходных работ вдруг выделялись резко и неожиданно произведения превосходные, полные естественной простоты и гармонии. Таков прелестный рисунок «Теннис» (1926) – четыре легкие изящные фигурки девушек-спортсменок. Подобные работы выделялись из общего потока именно потому, что в них появлялся живой и заинтересованно прочувствованный художником человеческий образ.

А. А. Дейнека, «Физкультурница. Работать, строить и не ныть!», 1933 г.

Опыт «Обороны Петрограда» и лучших рисунков конца 1920-х годов дал свои плодотворные результаты очень скоро. Раньше всего, в 1930 году, он с большим блеском сказался в плакатах Дейнеки («Механизируем Донбасс», «Физкультурница»), где очень счастливо использованы приемы строго продуманной и построенной композиции, полной стремительной динамики, с чеканно четким силуэтом и условным, распластанным пространством, а главное – с живыми, хотя и обобщенно типизированными человеческими образами. Вслед за плакатами появились уже в 1931 году прекрасные картины и акварели, очень разные по темам и душевному наполнению, но одинаково говорящие о неуклонно складывающемся большом и зрелом мастерстве.

А. А. Дейнека, «Натурщица», 1936 г.,Курская картинная галерея имени А. Дейнеки

В передаче и глубоко трагического («Наемник интервентов»), и светлого, радостного, личного («На балконе», «Девочка у окна. Зима», все 1931) художественный дар Дейнеки раскрылся, наконец, во всем своем многогранном богатстве. Резкая и яркая, зорко наблюденная характеристика изображенных людей; скупой отбор минимальных необходимых примет места и времени; смелая, вольная, даже причудливо отстраненная композиция; цвет, сдержанный и полностью отвечающий эмоциональному состоянию, – все это говорило о настоящей взволнованности и действенном гуманизме создателя этих картин, очень далеких от элементарной, чисто внешней «современности», какую часто только и хотели видеть в искусстве Дейнеки.

А. А. Дейнека, «Сухие листья», 1933 г., Курская картинная галерея имени А. Дейнеки (ККГ)

1932 год ознаменовал окончательный перелом в развитии искусства Дейнеки в сторону большого стиля, подлинно монументального по своей форме и проникнутого великой человечностью. Самым сильным и самым совершенным воплощением этого перелома (или, по существу, полной художественной зрелости мастера) стала картина «Мать» (1932), бесспорно принадлежащая к числу вершин советского искусства. Ту полноту чувства, какую сумел в этой картине выразить Дейнека, он мог найти только в глубокой вере в непреходящую моральную силу и достоинство человека. Великая нежность, всепоглощающая любовь женщины к своему малышу дали художнику возможность создать обобщенный образ благородной и прекрасной материнской души. Этому помогают и естественная асимметричная композиция, и сдержанная простота колористического строя, и выбор моделей. Однако при всей типизации образов зрителя не оставляет ощущение, что женщина и мальчик написаны с натуры, столь неповторимо индивидуальны их живые пленительные черты. Уже только эта «мадонна двадцатого века» могла бы дать Дейнеке право на одно из первых мест в советском искусстве. Но картина не была одинокой удачей. Она – первая в целом ряду отличных работ того же, 1932 года и ближайших последующих лет. Некоторые из них особенно выделяются своей смелой новизной и поэтической прелестью. Это «Спящий мальчик с васильками», «Полдень» (обе – 1932), «Ночной пейзаж с лошадьми и сухими травами», «Купающиеся девушки» (обе – 1933). Если они представляют лирическую линию в творчестве Дейнеки, то общественно-политическую, а также художественно-публицистическую сторону его искусства не менее сильно представляют картина «Безработные в Берлине» (1933) и обостренно-драматические, дышащие гневом рисунки к книге «Огонь» А. Барбюса (1934).

А. А. Дейнека, «Мать», 1932 г., ГТГ

Необычайно бурное и интенсивное творческое напряжение этих лет — середины 1930-х годов — будет еще более наглядным, если к перечисленным произведениям добавить два замечательных цикла акварелей и картин, возникших в результате поездок в Севастополь в 1934 году и за границу – во Францию, Италию, США – в 1935 году. Все эти работы – от картины «Мать» до произведений, выполненных в Америке, – отличаются особенным живописным богатством, необычайно изысканной колористической гармонией, неисчерпаемой изобретательностью композиционного построения, неизменно оставаясь проникнутыми жизненной правдой, обостренной психологической выразительностью. Необходимо отметить некоторые стороны и особенности творчества Дейнеки в этот насыщенный и плодотворный период. Прежде всего – умение художника находить на редкость живые и привлекательные модели своих картин, как правило, далекие от классического идеала красоты, но всегда светящиеся умом и душевной чистотой, одухотворенные нравственно и интеллектуально. Не менее важна способность Дейнеки извлекать высокие поэтические ценности из повседневной действительности, зорко видеть в обыденном необыкновенное, отыскивать те детали реальной жизни, которые работают на современное видение мира и несут в себе огонь поэтического преображения увиденного.

А. А. Дейнека, «В парижском кафе,» 1935 г., ГРМ

Это качество особенно впечатляюще развернулось в севастопольских и заграничных работах Дейнеки. Пустынная «Площадь Квиринала» или причудливая «Испанская лестница» передают неповторимый «дух местности», атмосферу улочек Рима. И так же подлинно звучат «Набережная Сены» или «Дорога в Маунт-Вернон» в парижских и американских акварелях и этюдах маслом. Нередко поэтические портреты конкретных мест перерастают рамки своего жанра, становясь обобщениями целых пластов времени, целых исторических эпох. Такова замечательная акварель «Тюильри» (1935) с изображенной на ней скульптурой стремительно бегущей девушки и с неподвижно застывшей фигурой человека – бродяги или безработного – на садовой скамейке. Таков трогательный и нежный «Негритянский концерт» (1935), где словно схвачен самый звук музыки и пения, самый образ и стиль американской музыки середины XX века. Во второй половине 1930-х годов в искусство Дейнеки широко входят новые темы. Особенно характерны для этого времени две: авиация и история. Они захватили воображение художника в связи с работой над иллюстрациями к детским книгам «Через полюс в Америку» Г. Байдукова и «Наша авиация» И. Мазурука (вышли в свет в 1938 и 1940 годах). Многочисленные акварельные иллюстрации к ним отражают первозданное величие бесконечных льдов Севера или просторов заснеженного Подмосковья. При небольшом размере они отличаются монументальной широтой. Исторические темы, связанные с годами революции, занимали воображение Дейнеки и раньше, но теперь поводом послужили заказы на монументальные панно с изображением эпизодов дореволюционной русской истории. Панно не сохранились, но по их эскизам можно видеть, сколько труда и усилий потратил Дейнека на поиски строгой и упорядоченной организации этих многофигурных композиций. Однако удачными работы назвать нельзя, так же как и огромные панно для Парижской и Нью-йоркской выставок и мозаики и росписи для Московского метро. В них заметны черты надуманности или рассудочной нарочитости.

А. А. Дейнека, «Игра в мяч», 1932 г., ГТГ

Дейнека, совершенно закономерно пришел к монументальной живописи, но результат остался в те годы далеким от совершенства. Занятость мастера трудоемкими монументальными работами привела во второй половине 1930-х годов к резкому снижению числа новых станковых картин и акварелей. Заслуживают внимания всего лишь три картины этого периода: «Первая пятилетка» (1936), «Никитка – первый русский летун» (1940), «Левый марш» (1941). Я думаю, что в период между 1935 и 1941 годами Дейнека не писал ничего более значительного и ответственного, чем «Первая пятилетка» и последовавший за нею «Левый марш». Картина «Первая пятилетка» (группа идущих рабочих, со строгими, серьезными, напряженными лицами, а за ними вверху, на фоне неба, греческая статуя Ники Самофракийской – гордое олицетворение победы) еще раз доказала одно из важнейших свойств Дейнеки: умение создать живые человеческие образы, полные психологической сложности и обостренной выразительности. То же самое можно сказать и о картине «Левый марш», написанной на тему известного стихотворения В. Маяковского. Конечно, картина далеко вышла за рамки простой иллюстрации. По мосту прямо на зрителя шагает слитная шеренга матросов, за ней – другие ряды моряков и солдат. Дейнека с блеском нашел этот мерный тяжелый ритм шагов, замечательно живые, разные, но одинаково суровые лица матросов, объединенных единой волей и единой устремленностью. Снова, как и всегда, успех пришел к Дейнеке прежде всего потому, что он создал в этой картине полнокровные и живые человеческие образы.

А. А. Дейнека, «Оборона Севастополя», 1942 г., ГРМ

На годы Великой Отечественной войны приходится один из самых высоких подъемов в творчестве Дейнеки. Сразу исчезли все явно наносные черты умозрительной нарочитости, все вызванное не душевной потребностью, а всякими преходящими внешними условиями. Уже первое произведение Дейнеки «Окраина Москвы. 1941 год» (1941) стало почти символом тревоги за столицу и вместе с тем обобщенным образом неприступной Москвы военных лет. Дейнека сумел найти это синтезированное воплощение времени в немногих деталях – в стремительном движении мчащегося военного грузовика, в сумрачном безлюдье пустынной улицы, перегороженной надолбами, в притихших домах, занесенных снежной метелью. После нескольких работ с мучительно тревожными образами гибели и страдания (например, «Сгоревшая деревня», 1942) Дейнека создал «Оборону Севастополя» (1942) – одну из самых сильных своих картин и одну из самых драматических работ всего советского искусства того времени – скорбную и величественную героическую эпопею о подвиге защитников Севастополя. Бурный, предельно напряженный пафос, резкая сила экспрессии, могучая динамика выделяют ее среди наиболее патетических произведений Дейнеки. С переломом к победе изменились и образы все еще обостренно-напряженных произведений художника: «Сбитый ас» (1943), с его безжалостно-суровой и в то же время великодушно-человечной правдой художественного образа, и акварель «Берлин. В день подписания декларации» (1945), написанная Дейнекой с натуры и поднятая до символического обобщения, – это превосходные свидетельства всеобщности тех чувств, что владели всем советским народом на исходе войны. В 1946 году по зарисовкам Дейнека создал серию акварелей «Москва военная», где зорко увидена и достоверно передана жизнь столицы в годы войны, но передана она уже с эпическим спокойствием, без напряжения и тревоги. Насколько к концу войны была глубока эта «разрядка» в настроении художника, наглядно говорит его большая картина «Раздолье» (1944) – радостная, полная жизнеутверждающей праздничной яркости, звучащая как песня благодаря ясному, прозрачному, легкому ритмическому и колористическому строю.

А. А. Дейнека, «Купание», 1952 г., частное собрание

Образы девушек, бегущих вдоль реки вверх по крутому склону, – одно из самых изящных и привлекательных воплощений молодости и красоты в творчестве Дейнеки. В послевоенный период искусство Дейнеки было очень неровным. Но там, где он оставался самим собой, где возвращался к основам своего дара, где уходил от схем к живым, ярко индивидуальным человеческим образам, к нему всегда приходила удача и рождались сильные, смело новаторские произведения. Такие картины, как «Донбасс» (1947), «На просторах подмосковных строек» (1949), «Тракторист», «В Севастополе», «У моря. Рыбачки» (все 1956), такие мозаики, как «Парашютист» (1957), «Красногвардеец», «Доярка» (обе 1962), такие рисунки, как «Обнаженная девушка» (1951), являются созданиями большого художника, влюбленного в жизнь, преклоняющегося перед нравственной и физической красотой и достоинством человека.

В эти годы у Дейнеки были удачи и в монументально-декоративном искусстве – в мозаиках для фойе актового зала Московского университета (1956), для Дворца съездов в Московском Кремле. И все же можно сказать, что «монументализм» искусства Дейнеки нигде не проявился в таком последовательном и чистом виде, как в станковой живописи и акварелях, – именно здесь большой стиль менее всего оказался предвзятой, заранее намеченной формой, а стал органически целостным и естественным выражением чувства реального времени в его наиболее прогрессивном и действенном осмыслении, стал верным эхом истинных и вечных человеческих ценностей.

А. А. Дейнека, «Автопортрет», 1948 г., ККГ

Последние два года жизни из-за тяжелой болезни Дейнека был не в состоянии работать. Большую выставку его работ, устроенную в 1969 году, он увидеть уже не смог. Если художник, следуя мудрым словам Домье, принадлежит своему времени, то его искусство не стареет. Вбирая в себя и словно конденсируя лучшие и важнейшие мысли, чувства, душевные движения своего времени, умея увидеть и выразить как будто бы невыразимые оттенки и приметы морального и физического облика современника, художник обретает вечную жизнь, неугасающую силу воздействия на людей последующих поколений. Лучшие работы Александра Дейнеки бесспорно обладают всеми достоинствами, необходимыми для такой высокой оценки.

А. Чегодпев,
«Искусство Советского Союза»
Альбом, второе издание (1984)

Источник