Гюстав Курбе
(1819 — 1877)
В середине XIX века наряду с романтизмом формируется эстетика нового направления — реализма. Лидером и самым мощным его выразителем стал Гюстав Курбе. «Запечатлеть нравы, идеи, облик моей эпохи согласно моей оценке — такова моя цель», — говорил художник.
Мастера предшествующего периода также нередко обращались к современности, но их привлекали события исключительные, люди яркой драматической судьбы, экзотические страны. Реалисты же стали изображать ничем не прославившихся современников, занятых повседневными делами. Своими полотнами они утверждали ясную и простую истину, что сеять хлеб, строить дороги, прясть шерсть, пасти коров не менее важно, чем совершать героические подвиги, и поэтому достойно быть предметом искусства. Отсюда значительность, чувство спокойного достоинства тех, кого писали реалисты.
Мифологических, литературных и прочих героев потеснили пастухи, пахари, каменщики, но не кукольно-изящные фарфоровые статуэтки, а живые люди из плоти и крови с обветренными лицами, сильные и крепкие, в грубой рабочей одежде.
Сын зажиточного фермера из Орнана Курбе не получил систематического художественного образования. Приехав в Париж, он с упорством и трудолюбием занимался живописью и рисунком в частных студиях, много копировал в Лувре. По его словам, он «хотел знать, чтобы мочь». И к двадцати годам он уже многое знал и умел. Об этом говорят мастерски выполненные автопортреты начала 1840-х годов (“Автопортрет с черной собакой”, 1844, Париж, Музей Пти Пале; “Человек с трубкой”, 1847, Монпелье, Музей Фабра). Художник пишет собственные портреты, поскольку модель всегда под рукой и за нее не надо платить. Кроме того, Гюстав явно нравился самому себе (он действительно был красив и пользовался успехом у женщин).
У Курбе большие замыслы, он чувствует уверенность в своих силах. «Маленькие картины не создают репутации. К будущему году я должен написать большую картину», — пишет он родителям в 1845 году. В Салон 1849 года художник представил семь работ, в том числе большой холст «Послеобеденный отдых в Орнане» (Лилль, Музей изящных искусств), на котором изобразил себя, отца и своего друга, слушающих игру знакомого скрипача. Картина привлекла внимание простотой сюжета, мастерством исполнения и естественностью обстановки. Однако критика упрекала автора, что обычную жанровую сцену он трактует как нечто исторически значимое: фигуры даны в натуральную величину, атмосфера исполнена торжественности. В защиту выступил писатель Шанфлери: «Курбе пробил двери в Салон своими семью картинами. Вчера никто не знал его имени, сегодня оно у всех на устах. Да будет мне позволено отхлестать нахальство критики, которая заботится только об апробированных лицах вместо внимания к смелой и сильной молодежи… Через несколько лет Курбе будет одним из наших самых великих художников».
Однако пророчество Шанфлери сбылось гораздо раньше. В том же 1849 году Курбе создает два, возможно, самых известных своих произведения: «Дробильщики камня» (1849, Дрезден, Галерея новых мастеров) и знаменитые «Похороны в Орнане» (1849, Париж, Музей Орсэ).
«Я остановился, чтобы посмотреть на двух человек, разбивающих камни у дороги. Редко можно встретить более полное выражение нищеты, и мне тотчас же пришла в голову мысль о картине», — писал художник о замысле Дробильщиков камня. Две фигуры в лохмотьях под палящим солнцем — старик и молодой рабочий — изображены на большом холсте в натуральную величину. Картина вызвала ожесточенную полемику: одни видели в ней социальный протест, другие — увлечение автора живописными задачами. Думается, что обе стороны были правы: показывая нищенскую жизнь своих соотечественников, их изнуряющий труд с явным сочувствием, Курбе, несомненно, создал картину широкого социального значения. «Реализм, по своей сути, — признавал сам художник, — искусство демократическое». Но и с художественной стороны картина отмечена мощной пластикой форм, удачным цветовым решением.
Работоспособность Курбе в молодые годы поразительна. Едва закончив «Дробильщиков», он захвачен новым грандиозным замыслом. На огромном холсте (3,14 х 6,65 м) он, в знак уважения к памяти своего деда Удо, республиканца эпохи Великой французской революции 1793 года, оказавшего сильное влияние на формирование политических взглядов Курбе, он пишет «Историческую картину одного погребения в Орнане» — так он сам называет «Похороны в Орнане».
Пятьдесят портретных фигур в натуральную величину. Сюжет, взятый из повседневной жизни, превращается в эпопею, посвященную нравам, обычаям, характерам французской провинции. Здесь можно видеть мэра, нотариуса, кюре, весь церковный притч, соседей, друзей, родственников автора. Все жаждали попасть в картину. «Я думал обойтись без двух певчих, — вспоминал Курбе, — но это не прошло… Они жаловались, говоря, что никогда не сделали мне ничего дурного, пришлось писать и певчих».
Фигуры трактованы подчеркнуто материально, каждая — яркий характер, художник говорит, что у его кряжистых земляков есть что-то общее с каменными глыбами скалистой Юры. Колорит картины строг, все строится на сочетании черного и белого. Но как все это написано! Вблизи черный отливает оттенками серого, темно-зеленого, густого синего. Одежды служителей церкви в причудливых шляпах, наподобие петушиных гребешков, сияют пурпуром.
Среди грубоватых прозаических лиц высветлено прелестное детское лицо, написанное с благоговейным мастерством, не уступающим художникам Возрождения.
С полотнами Курбе в искусство ворвалась толпа простолюдинов, и критика советовала ему «искать прекрасное», а не «опускаться к черни». Художнику приходит идея о передвижных выставках: «Все мое сочувствие принадлежит народу. Надо, чтобы я обратился непосредственно к нему». Он везет картину в Безансон и Дижон.
На Всемирную выставку в Париже жюри не приняло ни «Похороны в Орнане», ни новое полотно «Ателье», или «Реальная аллегория» (1854—1855, Париж, Музей Орсэ). Художник изобразил себя в мастерской среди друзей, посетителей. Многие персонажи должны были олицетворять различные понятия, явления, добродетели, пороки и т. д.
Курбе добивается разрешения на персональную выставку, строит отдельный павильон с вывеской над входом: «Реализм». В каталоге он излагает свою эстетическую программу: «…создавать живое искусство, — вот в чем моя цель».
К 1860-м годам относятся многие картины с обнаженной моделью, в которых, подчас, вкус изменяет ему — уж слишком он старается написать что-нибудь «покрасивее».
Но в чем кисть Курбе обретает мощь, в чем раскрывается в полную силу его живописный темперамент, чувство формы и цвета — это пейзажи, среди которых немало подлинных шедевров. Творческая энергия природы, ее первозданное величие и незыблемость законов ее красоты — все это выражают пейзажи, написанные мастером — недаром они так привлекали впоследствии Сезанна (“Деревня под снегом”, ок. 1865—1870, Франкфурт-на-Майне, Штеделевский институт искусств; “Скалы в Этрета”, 1869, Париж, Музей Орсэ; “Волна”, ок. 1870, Москва, Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина).
Лидер и оппозиционер по натуре, Курбе принимал деятельное участие в Парижской коммуне, ему принадлежала идея разобрать Вандомскую колонну со статуей Наполеона. После поражения Коммуны Курбе был заключен в тюрьму Сен-Пелажи, затем потребовали, чтобы он финансировал восстановление колонны. Художник вынужден был эмигрировать в Швейцарию, где умер в 1877 году.
Известный французский публицист и политический деятель в прощальном слове сказал: «Друг Курбе! С той минуты, когда ты взялся за кисть, до того момента, когда болезнь парализовала твои руки, ты боролся…»