Карл Брюллов
(1799 – 1852)
Великий Карл – так еще при жизни называли современники замечательного русского художника Карла Павловича Брюллова. Написанное им в Италии огромное полотно “Последний день Помпеи” (1830-1833) завоевало всеевропейское признание. Его имя ставилось рядом с именами Рубенса, Рембрандта, Ван Дейка. Профессия художника была в семье традиционной: прадед, дед, отец – все принадлежали к художническому цеху. Прадед Карла Брюллова – Георг Брюлло (Brulleau), орнаментный скульптор (из французских гугенотов) прибыл в Санкт-Петербург в 1773 году с двумя сыновьями и был принят на императорский фарфоровый завод. Старший его сын Иван, также скульптор, имел сына Павла Ивановича Брюллова – академика орнаментной скульптуры, живописца-миниатюриста, который и стал впоследствии отцом знаменитейшего художника.
Родился Карл Брюллов 12 (23) декабря 1799 году в Петербурге. Братья Карла, старшие и младшие, все учились в петербургской Академии художеств. Поступление Карла в Академию относится к 1809 году. Благодаря редкой одаренности и изрядной домашней подготовке он с первых шагов резко выделялся среди своих сверстников.
Система образования основывалась тогда, как и во всех европейских академиях, на принципах классицизма, направления рационалистического, имевшего строгий свод канонизированных правил. Последовательность обучения была незыблема. Вначале – копирование с оригиналов, сперва с натюрмортов, затем с фигурных композиций. Позже – рисование с гипсовых слепков античных голов и фигур. Далее – рисование с манекенов, задрапированных “под людей”, своего рода переходная ступень от гипса к живому человеку. И только после всего этого шло рисование с живой натуры.
Брюллов постоянно обгонял своих однокашников. Ему не только было позволено до времени начать рисование с гипсов, много раньше своих соучеников он получил разрешение заниматься собственными композициями. Первая среди них – большой, подцвеченный пастелью рисунок “Гений искусства”. Прекрасный и величественный Гений искусства восседает, опершись на лиру. Автор словно бы вдохнул жизнь в античного бога, пребывающего в расцвете юных сил, увековеченного в блистательной, непреходящей юности.
Тонкое чувство формы, поражающая пластичность картин Брюллова – результат любовного изучения классики. Еще в академии юный художник сорок раз рисовал сложнейшую группу Лаокоона, двенадцать раз копировал Веласкеса.
В те годы, когда он самозабвенно трудился над “Гением искусства”, в России происходили важные события. Былой авторитет Александра I окончательно развеялся в глазах мыслящего русского общества после того, как правление государством было по сути дела передано императором в руки ярого реакционера графа Аракчеева. Именно в те годы начинают возникать тайные декабристские общества. Только силой мог российский император сдерживать кипение умов. Всякое проявление свободомыслия тотчас вызывало жестокие репрессии. В свою очередь это рождало новые акты сопротивления, неповиновения. Национальное сознание было разбужено в ту пору в русском обществе и народе Отечественной войной 1812 года. Слухи обо всем, что происходило в российской действительности, так или иначе, проникали за высокие стены Академии художеств.
Живая жизнь, живые впечатления начинают проникать и в работы Карла Брюллова. В его альбомах появляются, сперва изредка, затем все чаще, то портрет сотоварища, то финн с лошадью, то набросок с кухарки, восхитившей Брюллова искусством печь блины. Растущее пристрастие к натуре не могло не просочиться и в академические программы. Наиболее яркий тому пример – программная картина “Нарцисс”, написанная Брюлловым в 1819 году. Красота Нарцисса лишена мужественной силы. Оттенок безволия словно предсказывает трагическую обреченность героя на его гибельную самовлюбленность. В “Нарциссе”, как ни в какой другой ученической работе, чувствуются истоки будущего Брюллова, художника, который всегда будет стремиться к осмыслению изображаемого. К тому же тут ясно ощущается влечение к живой натуре, которое вскоре выведет Брюллова из плена классицистических канонов.
После окончания Академии (1821) Брюллову хотелось осмотреться, собраться с мыслями, а главное, начать работать самостоятельно.
Первые десятилетия XIX века в России богаты не только историческими событиями. Духовная жизнь общества, жизнь литературы и искусства той поры отмечены бурным развитием, сложностью, противоречивостью. Одно за другим возникают новые направления, стили, в чем-то наследующие уходящим, в чем-то категорически друг друга отрицающие. Еще в начале века в недрах классицизма зарождается романтизм, давший блестящие плоды в изобразительном искусстве, прежде всего, в портретном творчестве О.А. Кипренского. Из Европы же приходят идеи нового направления – сентиментализма. Брюллов много острее большинства своих сверстников ощущал новые веяния. За недолгий период самостоятельной работы – с 1821 по 1823 год – он постепенно приобщается к новым идеям, идеям романтизма, которыми уже были захвачены современные ему русские литераторы – Пушкин, Жуковский, писатели и поэты круга декабристов.
Его особенно влечет портрет – жанр, считавшийся в Академии низким родом живописи. Романтизм, в отличие от классицизма, огромное значение придает цвету, и характерно, что Брюллов на тогдашнем этапе самостоятельного творчества почти не рисует. В масле, акварели он создает серию живописных портретов – четы актеров Рамазановых, своего покровителя статс-секретаря П.А. Кикина, его жены и их дочери, А.И. Дмитриева-Мамонова, своей старой бабушки. Конечно же, его первые опыты еще бесконечно далеки от таких блестящих образцов русского романтического портрета, как портреты А.К. Швальбе, Е.В. Давыдова кисти Кипренского. И все же в лучших из портретов ему удается уловить и передать неповторимые черты личности, строй души, непринужденность проявления характера.
В 1821 году в Петербурге усилиями энтузиастов было учреждено Общество поощрения художников, главной целью которого было всеми возможными средствами помогать художникам и способствовать широкому распространению всех изящных искусств.
Карлу и Александру Брюлловым была оказана честь стать первыми пенсионерами Общества в Италии. 16 августа 1822 года в дилижансе Петербург-Рига началось путешествие братьев в Рим. Кстати сказать, именно перед заграничной поездкой их исконной фамилии “Брюлло” было придано русское окончание, оба стали отныне “Брюлловыми”. Путешествие растянулось без малого почти на целый год: неспешно, обстоятельно знакомились молодые русские художники с историей, искусством Западной Европы.
Новые впечатления в каждом следующем городе лавиной обрушивались на выучеников петербургской Академии художеств. В Мюнхене они потрясены духовным величием средневековой готики, столь удивительной глазу, привыкшему к спокойно-строгим формам русской классицистической архитектуры. Здесь братья задержались на изрядный срок, получив право ежевечерне работать в классах Мюнхенской академии. Карл Брюллов блестяще выполняет ряд заказов на портреты. С началом весны братья продолжают путь. Через Инсбрук, Боцен, Триент, Бассано, Тревизо они прибывают в Венецию, где Карла Брюллова ждет новое потрясение – он открывает для себя Тициана. В письме в Россию Брюллов с восторгом восклицает: тициановский “образ письма прекрасен, а краски – непостижимы…” Это признание особенно знаменательно, ведь в Академии пальма первенства отдавалась, согласно постулатам классицизма, рисунку, цвет же имел роль второстепенную, вспомогательную. Во Флоренции он видит новые работы Тициана, восхищается творениями Рафаэля, Леонардо, подлинниками античных статуй.
2 мая 1823 года братья Брюлловы въехали в Рим. Здесь, в Риме, молодой живописец так близко подошел к изучению великих шедевров классики, что с поразительной зрелостью делает глубокие выводы. Вот короткий отрывок из его письма к брату Федору Брюллову – художнику: “Первое, что я приобрел в вояже, есть то, что я уверился в ненужности манера. Манер есть кокетка или почти то же; делая соображения из всего виденного во всех галереях, на дороге встречавшихся, вижу, что метода, употребляемая древними мастерами, не без причин”.
Как ни много сил отдавал Брюллов эскизам на мифологические и библейские темы, он в то же время неудержимо стремился прикоснуться кистью к живому теплу бурлящей вокруг жизни. Процесс внутреннего противоборства завершится к началу 1830-х годов: после 1829 он в сущности перестанет обращаться к мифологическим сюжетам, свое истинное призвание он найдет в живописи портретной и жанровой, в темах, почерпнутых из реальной истории. Классицистические приемы постепенно вытеснятся новыми – романтическими, а позднее, в лучших портретах, и реалистическими.
За годы пребывания в Италии Брюллов в разных техниках – масле, акварели, сепии, рисунке – создал около ста двадцати портретов. Более сотни разных характеров, образы людей различных национальностей, разных профессий, индивидуального душевного склада. В обширную галерею воссозданных им образов входят русские художники, скульпторы, писатели, музыканты, общественные деятели: С.Ф. Щедрин и К.А. Тон, Ф.А. Бруни и П.В. Басин, В.А. Жуковский и М.Ю. Виельгорский, князь П.П. Лопухин, братья С.И. и А.И. Тургеневы. Итальянская интеллигенция: писатели и общественные деятели Франческо Гверацци и Джузеппе Капечалатре, певицы Джудита Паста и Фанни Персиани, скульптор Чинчиннато Баруцци. Представители русской знати: великая княгиня Елена Павловна, принц Мекленбургский, Анатоль Демидов. Наконец, люди, близкие сердцу художника: семейство русского посланника князя Г.И. Гагарина, графиня Ю.П. Самойлова, княгиня З.А. Волконская, брат Александр и многие, многие другие. К тому же он делает несколько весьма интересных автопортретов, в том числе по заказу галереи Уффици.
При всем различии моделей, в подавляющем большинстве портретов Брюллова есть нечто общее, помимо того, что созданы они рукой одного мастера. Прежде всего, герои портретов Брюллова почти всегда привлекательны. Объясняется это и тем, что чаще всего это люди незаурядные, яркие личности, и тем, что Брюллов избегал писать портреты тех, кто не вызывал в нем душевной симпатии, упорно, под всякими предлогами уклоняясь от заказов такого рода. Автор, увлеченный моделью, рассказывает о своих героях в приподнятой интонации, порой словно декламирует, отказываясь от языка прозы в пользу поэзии. Своим расположением к модели он жаждет увлечь и зрителя. Его герои и впрямь покоряют: одни красотой, другие напряжением внутренней, интеллектуальной жизни. И почти все – полнотой жизненных сил. В некий счастливый момент бытия изображает в те годы художник свои модели. В жизни всякого человека, даже не блещущего особыми талантами, бывают моменты взлета, внутреннего подъема. Такие-то моменты и ценит Брюллов в быстротечной смене состояний человеческой души.
Высшими достижениями Брюллова в области интимного, камерного портрета по праву можно назвать портрет князя Г.И. Гагарина, его сына Г.Г. Гагарина, портреты А.Н. Львова, брата Александра.
К вершинам этой разновидности портретного жанра должно отнести и цикл автопортретов художника. За проведенные в Италии годы Брюллов создал их несколько.
Последние работы Карла Павловича Брюллова – портреты, композиции на политические и драматические современные темы, пронзительно правдивые сепии цикла “Лаццарони на берегу моря”, а также произошедшие изменения в самой манере живописи с полной очевидностью свидетельствуют о том, что художник вступил в новую фазу творчества, что он поднялся на новую ступень познания и мастерства. На этой ступени он и простился с нами 23 июня 1852 года.