Серебрякова Зинаида Евгеньевна

 

Зинаида Евгеньевна Серебрякова родилась 28 ноября 1884 года в усадьбе Нескучное (под Харьковом). Отец – Евгений Александрович Лансере – был известным скульптором. Мать – Екатерина Николаевна- происходила из семьи Бенуа, хорошо рисовала. Талантливым архитектором был и один из братьев Зинаиды Евгеньевны – Николай Евгеньевич. Значительное место в русском и советском искусстве принадлежит второму брату художницы – Евгению Евгеньевичу Лансере, видному мастеру монументальной живописи и графики.
Детство и юность Серебряковой прошли в Петербурге в доме деда, архитектора Н. Л. Бенуа, и в Нескучном. В семье все жили искусством, это было настолько привычным, чтб особая одаренность девочки и ее настойчивое желание стать художницей никого не удивляли.

Годы учения Серебряковой оказались непродолжительными. В 1901 году она несколько месяцев занимается в художественной школе, которой руководил И. Е. Репин, а затем в мастерской О. Э. Браза.
В первых же работах 3. Е. Серебряковой, появившихся на выставке 1909 года, определились ее самостоятельный почерк, стиль и круг интересов. При изучении классического наследия мирового искусства в Эрмитаже, в музеях Италии и Франции Серебрякову привлекали мощной пластикой формы, умением выразить национальный характер работы Тинторетто Пуссена, Иорданса, Рубенса. Но особенно ее пленяли чистота и целомудренность образов А. Г. Венецианова. Она почувствовала значение простоты, гармонии внутреннего мира, присущих венециановским крестьянам, увидела органическую связь этих черт с русской природой. “Этим чудесным художником я не могу налюбоваться”, – писала она впоследствии.
Повлияла на формирование творчества художницы и жизнь в Нескучном: чистые краски окрестного пейзажа, неторопливость усадебной жизни, свобода и пластичность движений работающих крестьян восхищали Серебрякову.
С юности художница стремилась выразить свою влюбленность в мир, показать его красоту. Наиболее ранние работы Серебряковой “Деревенская девушка” (1906, ГРМ), “Фруктовый сад в цвету” (1908, частное собрание) говорят о поисках любимой темы, об остром ощущении красоты русской природы и связанных с нею людей. Это этюды с натуры, и уже в первых опытах художница проявила незаурядность таланта, уверенность и смелость.
Успех у широкой публики Серебряковой принес автопортрет “За туалетом” (1909, ГТГ), впервые показанный на большой выставке Союза русских художников в 1910 году.
“Жила молодая женщина в глубокой деревенской глуши… и не было ей другой радости, другого эстетического наслаждения в зимние дни, отрывавшие ее от всего мира, как видеть свое молодое веселое лицо в зеркале, как видеть игру своих обнаженных рук с гребнем… Как само лицо, так и все в этой картине юно и свежо… Здесь нет и следа какой-нибудь модернистической утонченности. Но простая жизненная обстановка в освещении молодости становится прелестной и радостной”, – писал о картине А. Н. Бенуа.

 

За автопортретом последовали “Купальщица” (1911, ГРМ), портрет Е. К. Лансере (1911, частное собрание), портрет матери, Е. Н. Лансере (1912, ГРМ)-работы, поражающие зрелостью, строгостью композиции. Расцвета творчество Серебряковой достигает в 1914-1917 годах. Она создала в этот период серию картин, посвященных русской деревне, крестьянскому труду и милой ее сердцу русской природе: “Крестьяне” (1914-1915, ГРМ), “Спящая крестьянка” (частное собрание).
Среди них самым значительным произведением является “Беление холста” (1917, ГТГ), здесь раскрылся яркий талант Серебряковой как художника-монументалиста. Фигуры крестьянок, изображенные на фоне неба, кажутся особенно величественными и мощными благодаря низкому горизонту. Цветовая композиция, построенная на сочетании крупных плоскостей красного, зеленого, коричневого, придает небольшой картине характер монументально-декоративного полотна, выглядит как часть величественного фриза. Это великолепное произведение звучит песней славы крестьянскому труду.
Серебрякова входила в объединение “Мир искусства”; избираемые ею народные темы, гармония, мощная пластика, обобщенность живописных решений выделяют художницу среди остальных мастеров этой группы. Когда в 1916 году А. Н. Бенуа была поручена роспись Казанского вокзала в Москве, он привлек к работе, наряду с Е. Е. Лансере, Б. М. Кустодиевым, М. В. Добужинским, и 3. Е. Серебрякову. Художница занялась темой стран Востока: Индия, Япония, Турция, Сиам представлены ею аллегорически в виде прекрасных женщин. Одновременно были начаты композиции на темы античных мифов, оставшиеся незаконченными.
В творчестве 3. Е. Серебряковой продолжало развиваться и глубоко личное, женственное начало, особенно ярко проявившееся в работе над автопортретами: в них наивное кокетство девушки сменялось то выражением чувства материнской радости, то нежной поэтической грустью.
Многим планам художницы не суждено было сбыться. Внезапно от тифа умирает муж Зинаиды Евгеньевны (Борис Александрович Серебряков, инженер-путеец), на руках остались мать и четверо малышей. В 1920 году семья переезжает в Петроград. Старшая дочь Татьяна поступила в балет, и с этой поры в творчестве Серебряковой тема театра стала постоянной. Диапазон ее творчества сузился: чаще всего художница изображала балерин перед спектаклем и, несмотря на достоинства и красоту этих работ, они, безусловно, не могли удовлетворить мастера.
Осенью 1924 года Серебрякова уехала в Париж, получив заказ на большую декоративную роспись. По окончании работы она намеревалась вернуться на родину – здесь оставались мать и двое детей. Но жизнь сложилась иначе, и она осталась во Франции.
Долгие годы жизни за пределами России не принесли Серебряковой радости и большого творческого удовлетворения; они полны тоски по родине. Ее работы, созданные после 1924 года, свидетельствуют о том, что и на чужбине художница постоянно стремилась к своей любимой народной теме, оставалась верной реалистическому искусству.
Зинаида Евгеньевна много путешествовала. И в Бретани (Франция), и в Алжире, и в Марокко ее как художницу привлекали образы людей из народа; среди произведений, созданных по материалам поездок, особенно выделяются портреты крестьян и рыбаков Бретани.
В пейзажах и портретах последнего периода прежде всего ощущается личность художницы, ее влюбленность в прекрасное, будь то природа или человек. И все же было утрачено нечто самое главное – связь с близким и родным.
В 1966 году в Москве, Ленинграде и Киеве состоялась большая выставка произведений Зинаиды Евгеньевны Серебряковой. Отзывы посетителей, признание Советским государством заслуг этого большого мастера принесли художнице огромную радость. Много произведений 3. Е. Серебряковой приобрели музеи нашей страны.
19 сентября 1967 года в Париже в возрасте восьмидесяти двух лет Зинаида Евгеньевна Серебрякова скончалась.
Материалы статьи Петровой О.Ф. из книги: Дмитриенко А.Ф., Кузнецова Э.В., Петрова О.Ф., Федорова Н.А. 50 кратких биографий мастеров русского искусства. Ленинград, 1971 г.

Весной 1965 года 80-летняя художница осуществила давнюю мечту – приехала из Парижа в Москву, где открывалась её первая на территории СССР персональная выставка. Вот тогда-то имя художницы в полную силу зазвучало и на родине. В Париже она часто вспоминала родную её сердцу Харьковщину, но даже оказавшись в Москве, не смогла посетить дорогие с детства места – не достало сил: Серебряковой оставалось жить менее двух лет. Но у нас есть возможность заглянуть туда, куда устремлялись её помыслы, где рождались лучшие её полотна.

Родовое имение Лансере «Нескучное» находилось в 30 верстах от Харькова, а в трёх верстах от него лежало село Весёлое. Оба этих топонима в точности выражают дух этого старинного края во времена, когда здесь шумели ярмарки, гремели разудалые свадьбы, собирались шумные сходки-вечерницы. В первые годы прошлого столетия крестьяне из Весёлого и Нескучного чуть свет на подводах отправлялись в Харьков на торг и возвращались только затемно.

В те времена на фоне крестьянских изб выделялись дом семьи Лансере с колоннами в окружении липового и фруктового садов, расположенный рядом с небольшой, но полноводной речушкой Муромкой, да фамильная их церковь, в ограде которой находилась и могила Е.А.Лансере (отец художницы, выдающийся русский скульптор Е.А.Лансере, умер от туберкулёза, сам не дожив до сорока, а девочке тогда не исполнилось ещё и двух лет.).

Своим художественным развитием Зинаида в первую очередь обязана дяде – Александру Бенуа (брату матери) и старшему брату Евгению Евгеньевичу Лансере, замечательным деятелям русского искусства, представителям рода Бенуа-Лансере, из которого вышла целая плеяда известных художников и архитекторов. Считается, что и дом в Нескучном, и церковь выстроены по проекту одного из Лансере, но кто именно из этой одарённой семьи является автором проекта – остаётся невыясненным.

В 1886 году после смерти мужа мать художницы, урождённая Бенуа, вместе с шестью детьми возвратилась из Нескучного в отчий дом в Петербург. Обстановка в семье Бенуа была особенной: в ней царили поклонение классическому искусству, духовные интересы. Живой экциклопедией искусства был дед художницы, Николай Леонтьевич: его рассказы о путешествиях в Италию, об античности и Ренессансе раскрывали перед Зиной Лансере мир прекрасного, так же как и частые посещения выставок, Эрмитажа, театра, как и знакомство с книгами обширной домашней библиотеки. Все члены семьи постоянно были заняты творческой работой, с увлечением рисовала и Зина.

В пору юности Серебряковой появилось творческое объединение “Мир искусства” (1898), зачинателями его выступили дядя художницы А.Н.Бенуа и его друзья: Л.С.Бакст, К.А.Сомов, С.П.Дягилев и другие. Журнал и выставки “Мира искусства” вошли в её жизнь как само собой разумеющееся. А в 1911 году Серебрякова сама станет членом этого, вновь воссозданного, объединения, которое выступает за возрождение традиций художественного наследия. В 1910-х годах пропаганда классического наследия приобретает особый размах: издаются журналы “Старые годы” и “Аполлон”, создаются общества по защите памятников русской культуры. Идёт сложный процесс актуалицации наследия прошлого, поиск в нём эстетических, художественных и нравственных ценностей, на которые могла бы опереться современная культура. Многие статьи были насыщены пафосом ожидания великих свершений, которые должна пережить Россия, эпохи духовного её возрождения. Это определяло гуманизм идеалов нового искусства, поиск героических образов, воспевание мира красоты, добра, радости. Таковы были настроения в той среде, которая окружала художницу.

В Петрограде Зинаида сформировалась как личность, в Нескучном её дарование достигло расцвета. Дорога из Весёлого в Нескучное – ворота в мир, воспетый Серебряковой. Этот клочок родной земли на пути к родному дому всегда волновал художницу. Кого только ни повидали здешние привольные места – в Нескучном часто принимали столичных художников, писателей, артистов. О, если бы она, близко знавшая многих выдающихся деятелей искусства России и Европы, решилась взяться за перо! Тогда до нас дошли бы и литературные портреты тех, чьи образы запечатлены её кистью, – А.Бенуа, Е.Лансере, К.Сомова, А.Ахматовой, Ю.Анненкова, С.Прокофьева. Именно в Нескучном в 1917 году биограф и друг Серебряковой искусствовед С.Эрнст начинал писать первую монографию, посвящённую творчеству художницы.

Подробности личной жизни Зинаиды Евгеньевны будят одновременно и светлые, и горькие чувства.

Начиная с 1898 года едва ли не каждое лето она проводит вместе с членами многочисленного «клана» Бенуа-Лансере в Нескучном, с радостью вырываясь сюда из хмурого Петербурга. Неподалёку от усадьбы Лансере на другом берегу реки на хуторе находится и домик Серебряковых.

Борис Анатольевич Серебряков – двоюродный брат художницы. Его мать – Зинаида Александровна Лансере – родная сестра отца художницы. С детского возраста Зина и Боря воспитываются вместе. Они рядом и в Петербурге, и в Нескучном. Они любят друг друга, готовы соединить свои жизни, и родные принимают их отношения. Но трудность заключается в том, что церковью не поощрялись браки близких родственников. К тому же Зинаида – римско-католического вероисповедания, Борис – православного. После долгих мытарств, поездок в Белгород и Харьков к духовным властям препятствия наконец удаётся устранить, и 9 сентября 1905 года свадьба состоялась. Зинаида увлечённо занималась живописью, Борис готовился стать инженером-железнодорожником. Оба, что называется, души не чаяли друг в друге и строили самые радужные планы на будущее.

Борис Серебряков был человеком мыслящим, прогрессивным и, загоревшись той или иной идеей, не останавливался, пока цель не была достигнута. В годы первой русской революции он присутствовал на митингах в Петербурге, поддерживая стремление крестьян получить землю. Ещё студентом Петербургского института инженеров путей сообщения он мечтал о работе в Сибири. И эту тягу к дальним краям, к новой деятельности, сопряжённой с риском, разделяла и Зинаида. В разгар русско-японской войны Борис выбрал для практики Маньчжурию и, к ужасу родных, оказался в Ляояне в те дни, когда русская армия потерпела там сокрушительное поражение.

После свадьбы молодые отправились в Париж. С этой поездкой у каждого из них были связаны особые планы. Зинаида посещала Академию де ла Гранд Шомьер, где рисовала с натуры, а Борис записался в Высшую школу мостов и дорог в качестве вольнослушателя.

Через год, полные впечатлений, Серебряковы возвращаются домой. В Нескучном Зинаида напряжённо работает – пишет этюды, портреты и пейзажи, а Борис как заботливый и умелый хозяин косит камыш, сажает яблоневые деревья, следит за обработкой земли и урожаем, увлекается фотографией. Взгляды Бориса Серебрякова – это отражение жизненной позиции нескольких поколений российской технической интеллигенции, согласно которой “ум с сердцем в ладу”. Такая позиция предполагает полное единодушие в семье, где муж и жена – единомышленники, романтики в любви, но последовательные реалисты в осуществлении жизненного призвания, будь то искусство или техника. Они с Зинаидой очень разные люди, но эти различия как бы дополняют, объединяют их. И когда они порознь (что бывает нередко), у Зинаиды портится настроение, работа валится из рук. С августа 1914 года Б.А.Серебряков – начальник изыскательской партии на строительстве железной дороги Иркутск – Бодайбо, а позднее, вплоть до 1919 года, принимает участие в строительстве железной дороги Уфа – Оренбург. Этот по-своему счастливый брак принёс супругам четверых детей – сыновей Женю и Шуру, дочерей Таню и Катю. (Все они впоследствии связали свою жизнь с искусством, стали художниками, архитекторами, декораторами.)

Несчастье разразилось в годы гражданской войны. По дороге Харьков в воинской теплушке Борис заразился сыпным тифом и через несколько дней умер от сердечного паралича. Гражданская война, личная трагедия заставили Серебрякову покинуть Россию и отправиться в поисках пристанища на родину предков – во Францию. В письме из Петрограда своей приятельнице-харьковчанке Г. Тесленко от 28 февраля 1922 года, Серебрякова, обычно чрезвычайно сдержанная в выражении чувств, признаётся: «…Для меня всегда казалось, что быть любимой и быть влюблённой – это счастье, я была всегда, как в чаду, не замечая жизни вокруг, и была счастлива, хотя и тогда знала и печаль и слёзы… Так грустно сознавать, что жизнь уже позади, что время бежит, и ничего больше, кроме одиночества, старости и тоски впереди нет, а в душе ещё столько нежности, чувства». А в 1952 году Зинаида Серебрякова пишет дочери Татьяне из Парижа в Москву: «Не поверишь, что прошло уже больше четверти века без него!». Все эти годы она жила, постоянно думая о муже, советуясь с ним о самом важном. Четыре портрета мужа, которые были написаны ею, хранятся в собраниях Татьяны и Евгения Серебряковых, Третьяковской галереи и Новосибирской картинной галереи.

Но вернёмся к творчеству замечательной художницы.

Начиная с 1899 года почти каждую весну и лето Серебрякова проводит в Нескучном. Работа юных крестьянских девушек в поле привлекает её особое внимание. Особенно пристальным этот интерес становится в 1906 году, после возвращения из Парижа. И хотя до 1915 года – даты создания знаменитой «Жатвы» («Крестьяне в поле») –  ещё далеко, но эскизы-портреты крестьянок и крестьянских детей заполняют её альбомы.

На 7-й выставке русских художников в Москве, состоявшейся в 1910 году и принесшей Серебряковой известность, Третьяковской галереей, вместе с автопортретом «За туалетом», была приобретена и гуашь «Зеленя осенью», выполненная в Нескучном. Совершенство техники, свежесть колорита и чистота тонов – первое, что обращает на себя внимание в её пейзажах. Человеческие фигуры или постройки включаются художницей в композицию в качестве элементов организации пространства. В пейзаже «Зеленя осенью», который мог бы носить другое название – «Ветряки», именно они привлекают внимание, становятся центром изображения. Зинаида Евгеньевна очень любила этот уголок. Ветряные мельницы напоминали любимого ею Дон Кихота, служили символом самой жизни, которая, словно движимые ветром крылья, не останавливается ни на миг, перемалывая, как зерна, человеческие судьбы. (Но и ветряки оказались недолговечными. Последний исчез в конце 30-х годов.)

 «Жатва» Серебряковой стала классикой живописи, невозможно удержаться от восхищения мастерством композиции, чистотой и звонкостью колорита. Трудно отвести взгляд от «по-серебряковски» стройных ясноликих крестьянок.

 На Муромке, в прибрежных камышах, художница писала сестру Екатерину для «Купальщицы». Здесь же, в пойме, лежало сравнительно небольшое, но весьма важное в жизни Нескучного конопляное поле. Из семян давили масло, из волокна ткали холсты. Здесь копились впечатления для картины «Беление холста». В Муромке в 1914 году утонула не умевшая плавать крестьянская девушка Поля Молчанова, послужившая моделью для портрета «Поля с баклухой» и для этюда к картине “Жатва”. (Нет больше Муромки. Высохла, затянулась травой. Лишь с трудом можно различить следы заросшего русла.)

 Серебрякову хорошо знали и любили крестьянки. Особенно часто она писала, кроме Поли Молчановой, Марину Безбородову, Катю Воронкину, Анну Чуркину, Машу Жигулину. В 1917 году художница задумывает картину “Стрижка овец”, этюды к которой пишет с Марины Безбородовой и Марфы Воронкиной. Однако та не была закончена из-за начавшейся революции. Лучшее изображение М.Безбородовой “Крестьянка Марина, чешущая лён” (1916) впоследствии оказалось в частном собрании во Франции.

 Всё лучшее, в том числе полотна «За туалетом», «Баня», «Жатва», «Беление холста» – было создано Серебряковой в Нескучном. Карандашом и кистью запечатлела она неповторимый «серебряковский» колорит пейзажа Харьковщины. В годы революции и гражданской войны дом и мастерская художницы в Нескучном были сожжены бандами пришельцев-анархистов (к великому горю местных крестьян, почитавших всех членов семьи Лансере). В годы Отечественной войны оккупанты разрушили и фамильную церковь Лансере. Не сохранились могилы отца художницы и её близких. Теперь только пейзажи самой Серебряковой могут помочь составить представление о том, как выглядело некогда Нескучное.

 Октябрьская революция застала Серебрякову в Харькове. Там она работала во вновь созданном археологическом музее при Харьковском университете. Осенью 1920 года она получает предложения перевестись в Петроградский отдел музеев или занять место профессора в Академии художеств. Были получены не только вызовы, дающие право на возвращение в Петроград, но и литеры на всю семью для бесплатного проезда. В декабре 1920 года З.Е.Серебрякова уже в Петрограде. Однако она отказалась от музейной и преподавательской деятельности, отдав предпочтение работе в мастерской. Возможно, в 1921-1924 годах она выполняла отдельные оформительские заказы.

 Несомненно, впоследствии Серебрякова могла бы стать крупным мастером советского искусства. Но, крайне критически относившаяся к своему творчеству, скромная и застенчивая,  в 20-е годы Серебрякова не решается браться за такие заказы, как агитационные плакаты, оформление общественных зданий и массовых революционных празднеств. В эти годы она много занимается написанием портретов, пейзажей Царского села, Гатчины, дворцовых интерьеров. Большой радостью для художницы было полученное разрешение бывать в дни спектаклей за кулисами Мариинского театра. Творческое общение с балеринами на протяжении трёх лет отразилось в изумительной серии балетных портретов и композиций.

 В первые годы после революции в стране началась оживлённая выставочная деятельность. Серебрякова стала участницей нескольких выставок в Петрограде. А в 1924 году она стала экспонентом большой выставки русского изобразительного искусства в Америке, которая была устроена с целью материальной помощи художникам. Из 14 представленных Зинаидой Евгеньевной произведений два были проданы сразу же. На вырученные деньги она, обременённая заботами о семье ( на её руках – четверо детей и мать), решается на заграничную поездку с целью устройства выставки, получения заказов. В начале сентября 1924 года Серебрякова уехала в Париж.

 Судьба сложилась так, что она провела во Франции большую половину своей жизни. Долгие годы вначале не было мастерской, заработки были мизерными на фоне растущих цен. Замыслы художницы не могли осуществиться за отсутствием средств на их воплощение. В Париже художница живёт замкнуто, встречается только с русскими, у А Н.Бенуа либо на выставках. Относительно светлыми периодами можно назвать творческие летние поездки в Бретань, на юг Фрации или в Швейцарию, которые Зинаида Евгеньевна совершала вместе с дочерью. В 1926 ею году была начата серия портретов местных бретонских рыбаков и крестьян. За долгие годы пребывания за рубежом Серебряковой только дважды выпало счастье работать с особым подъёмом ( 1928 и 1932 годы в Марокко), однако в силу обстоятельств дело ограничивалось этюдами. О картине в том смысле, который вкладывала в это понятие художница, можно было только мечтать.Неимоверно сложно было устраивать выставки. В 1920 – 1930-х годах состоялось несколько персональных выставко З.Е. в Париже, к которым проявляли большой интерес приверженцы реалистического искусства. О Серебряковой писали как о выдающемся мастере “европейского значения”. Однако её голос реалиста-художника тонул в рекламном шуме вокруг абстрактного искусства, новейших модернистких изысков.

 Ещё в середине 30-х годов Серебрякова собиралась вернуться на родину. Но затянулись заказные оформительские работы в Бельгии, а затем грянула вторая мировая война. После войны её зовут на родину. дети, по поручению Союза художников СССР и Академии художеств СССР Зинаиду Евгеньевну навещают известные художники: Д.А.Шмаринов, С.В.Герасимов и др. Но пришли старость, болезни, и художница не решается на переезд. Тогда решено было устроить в Советском Союзе большую персональную выставку Серебряковой. Так удалось ей вырваться на родину в последний раз…

 Время течёт необратимо и уносит поколение, запечатлённое в классических серебряковских творениях, в этюдах-портретах. Ещё недавно живы были те, кого писала Серебрякова, живя в Харькове в годы гражданской войны и работая в историко-археологическом музее Университета. В те дни, когда скоропостижно, буквально за три дня, от сыпного тифа умер муж Серебряковой, художницу, оставшуюся с матерью и четырьмя детьми, друзья поддержали в горе, помогли вернуться к жизни. В их числе были харьковчанки Г.И.Тесленко и Е.И.Финогенова. Их образы были увековечены кистью художницы. Среди многочисленных живописных портретов красавиц-харьковчанок есть два портрета Лены Никольской, дочери профессора Харьковского университета А.М.Никольского, которая в 1920 году была научным сотрудником историко-археологического музея при ХГУ. Первая мысль при сравнении фотографии и портрета – Серебрякова приукрашивает модель: увеличенные зрачки, удлинённые брови, чрезмерно завышенный тонус. Но таков метод художницы. Тонко подметив черты личности, она заостряет их, доводит до эстетически необходимого предела. Поэтому женские портреты Серебряковой воспринимаются как воплощение гармонического начала – первоосновы женской сущности.

 В различных собраниях находятся сегодня портреты харьковчан и виды города, в частности, «Харьков» (этюд, Петербург, частное собрание), «Карточный домик» (Государственный Русский музей), портрет Г.И.Тесленко (Днепропетровский художественный музей), портрет В.М.Дукельского и Е.И.Финогеновой (Петербург, частное собрание), портрет Е.А.Никольской (Государственный Русский музей), «Веранда в Харькове» (Новосибирская картинная галерея), портрет поэта Г.Петникова (Москва, Государственный литературный музей) и др.

 Тем не менее до недавнего времени в Харьковском художественном музее не было ни одной работы Серебряковой, хотя два десятилетия творческой жизни художницы (1900-1920) связаны с Харьковом и с Нескучным. И вот в музее появился графический портрет Г.И.Тесленко, завещанный Галиной Илларионовной родному городу. (Судя по всему, сыграли свою роль её встречи с харьковским культурологом В.Д.Берлиным, исследовавшим творчество Серебряковой). Некоторые из работ, находящихся в частных коллекциях, безусловно, также могли бы стать предметом переговоров руководства Харьковского художественного музея с владельцами. Для этого необходимо только привлечь внимание к проблеме патриотически настроенных спонсоров и меценатов.

 Хорошо известно, что организация мемориальных музеев и усадеб – дело в высшей степени хлопотное. В своё время десятилетия потребовались для решения вопроса о художественно-мемориальном музее нашего великого земляка И.Е.Репина в Чугуеве. И всё же – хочется надеяться – придёт время, и память о выдающейся художнице будет увековечена как в самом Нескучном, на месте фамильной усадьбы Лансере, так и в Харькове, на ул.Конторской, 25 (ныне Краснооктябрьской), где жила и работала Зинаида Серебрякова.